Лаврухин: «Администрации школ легче вычистить свои коллективы с запасом и заранее, чем кого-то упустить»

Более 6 тысяч учителей лишились работы из-за репрессий. Такую цифру в преддверии профессионального праздника учителей озвучил советник Светланы Тихановской по науке и образованию Павел Терешкович.

Свыше 50 педагогов прошли «через ад пыток в колониях и на «химии», некоторые и сейчас находятся за решеткой», отметил Терешкович.

В то же время, по данным Общереспубликанского банка вакансий, в феврале этого года сфере образования требовалось не менее 3700 специалистов, в том числе учителей, педагогов и преподавателей — 2700 и более 900 воспитателей.

Как и почему в одной системе могут происходить параллельно такие разные процессы — репрессий и увольнений и отчаянного поиска кадров — Филин поинтересовался у зампредставителя ОПК по национальному возрождению образования и науки Андрея Лаврухина.

— На самом деле полные данные сложно верифицировать. Но в целом тенденция понятна.

— И все же количество вакансий учителей исчисляется тысячами, а репрессии продолжаются. Почему?

— Это такое совершенно «телефонное право». Нигде ведь нет никакого нормативного документа, который бы заставлял сажать и прессовать по политическим мотивам.

Наоборот, власти всячески открещиваются: мол, мы никого по политическим причинам не преследуем.

Но в условиях, когда «не до законов», все понимают сигналы сверху и интерпретируют их на нижнем управленческим уровне как недвусмысленные приказы осуществлять чистку кадров.

В противном случае все знают о последствиях. Допустим, вы «не почистите» в своей школе кадры, а потом кто-то сверху узнает, что некий человек — «политически неблагонадежный». Он попадется, на него заведут уголовное дело.

И тогда администрации школы не поздоровится, потому что она недосмотрела и содержала педагога, который распространял свои нелояльные идеи среди детей и молодежи. 

Поэтому они боятся не опознать и не выявить таких людей. И эта атмосфера страха на уровне администрации школ работает именно так: лучше вычистить с запасом и заранее, чем кого-то упустить.

— Наряду с непрекращающимися репрессиями преподавателей в Беларуси беспокоит заметное снижение уровня образования.

— Полагаю, что, проводя эти самые «чистки» из-за страха, они вынуждены задумываться о замене уволенных и репрессированных. Они понимают, что оголяют свой кадровый потенциал. Особенно, например, не хватает учителей физики и математики.

И в этой ситуации Минобразования нашло такой инструмент — целевики. Что важно, это не равно «лучшие», потому что это не результат конкурсного отбора. Даже олимпиадники далеко не все идут в целевики.

Но в ситуации, когда и машина репрессий не останавливается, и растет дефицит, кадровые дыры решили затыкать именно целевиками.

Это инструмент фактически принудительного удержания на местах работы, так как целевики обязаны отработать и 5, и 7 лет. Ну, а поскольку они, как сказал, вовсе не лучшие, а именно «рабы на академических галерах», соответственно, ниже и уровень их работы, и образование их учеников. О чем и говорят преподаватели.

В условиях дефицита не до качества, просто нужно заткнуть дыры теми людьми, кто готов пойти на такую сделку.

— К чему такая ситуация может привести в ближайшие годы?

— Тут вопрос, кто победит в государстве с раздвоенным мышлением, с такой шизофренией: с одной стороны, оно вычищает кадры, а с другой, ищет, как их восполнить.  

Это соперничество между силовым нажимом и сохранением гражданского инструмента. Силовики сегодня могут прийти в любую школу и сказать: вот у вас работала такая-то учительница, а она, оказывается, враг народа. И будут прессовать школу.

В то же время идет рекрутинг преподавателей через целевиков. И это делает одно и то же государство.

То есть в школах, получается, сошлись две взаимоисключающие стратегии: «очистить», но не так, чтобы потерять учителей. Будущее будет зависеть от того, какая линия все-таки победит.

При этом нужно учитывать, насколько сильная мотивация у силовиков. Чем больше «злоумышленников» они выявят, тем больше у них будет премий, карьерного роста и т.д.

А ловить учителей, совершенно беззащитных, бесправных, запуганных, и придумывать дела, делать их «врагами народа» очень легко и удобно. Это же не настоящих преступников ловить.

То есть силовики в этой гонке сражаются с гражданскими институтами, включая министерство образования, которое пытается это как-то уравновесить.

Боюсь, что у меня не слишком оптимистичный прогноз. Кризис лояльности продолжается, Лукашенко и его окружение по-прежнему могут удерживать власть только силой и у них больше нет доверия к гражданам. Потому что преследование — это как раз симптом того, что они боятся людей, 2020 год не прошел для них.

Страх, который распространяется в обществе, источается этими людьми, которые больше не верят гражданам. И ситуация кризиса легитимности будет продолжать раскручивать маховик репрессий.

Второе, минобр будет рекрутировать все менее и менее мотивированных и знающих студентов и преподавателей. Это значит, что школы будут наводняться все менее компетентными учителями, работающими не по мотивации призвания, когда они призваны и признаны обществом.

В большей степени это будут люди, которые поймут, что можно просто ничего не делать, быть лояльными и имитировать работу с детьми.

Не секрет, что всегда была часть учителей, которые приходят в школу, чтобы просто отбыть. И количество таких будет увеличиваться. А качество образования будет деградировать.

Уже преподаватели вузов отмечают, что ухудшается качество студентов. То есть тенденция наметилась.

В условиях низкой оплаты и репрессий, когда можно получить статью за неудачно сказанное слово или даже элемент одежды, точно не будет стоять очередь из желающих работать в школах.

Поэтому, скорее всего, в этой гонке будут выигрывать все-таки силовики, и дефицит кадров будет расти со всеми вытекающими последствиями.  

— Это, в свою очередь, будет отражаться на подготовке следующего поколения, — получается замкнутый круг. И мы вынуждены это констатировать накануне профессионального праздника — Дня учителя.  

— День учителя сейчас такой — со слезами на глазах.

Учитель становится опасной работой — вот что самое удивительное. Мало того, что она низко оплачиваемая, мало того, что она уже не признаваемая в обществе.

После 2020 года учителя дискредитировали себя участием в выборах, все помнят, как они вылезали через окна, убегая от людей.

Теперь ко всему этому добавляется то, что они попали в зону пристального внимания силовиков и стали для тех, как сказал, слишком удачным и легким способом сделать карьеру.

Есть ли пределы у этого процесса? Сложно сказать, поскольку институт образования большой. Это такая огромная аудитория, большое количество учреждений, есть где развернуться.