«Со мной сидели люди из Турции, Иордании, Бангладеш, Нигерии, Ирана»

Кастуся (имя изменено по просьбе героя публикации) задержали 14 июля на выходе из Департамента миграции МВД Грузии. Он подал заявление на убежище, но его не приняли.

Суд арестовал беларуса на три месяца из-за нарушения миграционного законодательства. Согласно грузинскому законодательству, он должен был выезжать из Грузии раз в 365 дней, но из-за окончания срока действия паспорта в 2020 году Кастусь все это время не покидал территорию страны и находился здесь нелегально.

Об условиях пребывания в заключении и о том, как ему жилось в Грузии без действующего паспорта, Кастусь рассказал «Салідарнасці».

— 14 июля я подал заявление об убежище в Департамент миграции в Тбилиси, — вспоминает он. — Его приняли. В коридоре я ожидал минут 20.

Зашел мужчина, который, как я понимаю, занимает руководящую должность, смотрел документы какие-то, возможно, мои, на меня посмотрел. После чего сотрудница Департамента миграции сказала, что сегодня, к сожалению, не успеют обработать мой запрос, хотя до окончания работы учреждения оставалось время. Мне сказали: приходите завтра. Мне отдали паспорт и заявление.

Как только вышел за двери, охранник и еще несколько сотрудников попросили у меня документы и сказали: пройдемте с нами. Дальше мне объявили, что я задержан. Объяснил, что хочу получить международную защиту Грузии, подавал заявление. Мне сказали: потом сделаете. Забрали вещи.

Потом меня оформили в центр временного содержания иностранцев. Сказали, что потом придет кейс-менеджер и примет документы на убежище. Но он так и не пришел. 15 июля вечером состоялся суд по делу о моем нелегальном пребывании в Грузии. Решение — арест на три месяца.

Суд был странный. Речь шла в таком ключе, что, если бы мы, грузины, оказались в такой ситуации в Беларуси, что бы с нами сделали. Я говорил: поймите, я уехал из Беларуси. Хотел бы, чтобы если бы грузины оказались нелегальными мигрантами, к ним бы не относились так, как ко мне сейчас. Но на это я не могу повлиять. Адвоката на суде у меня не было.

— Пять дней вы провели под стражей. Расскажите об условиях содержания в Тбилисском центре временного содержания иностранцев.

— Там были камеры разного уровня комфорта. Я находился в худших условиях. В камере было две комнаты без дверей, шесть двухъярусных кроватей. Окно не открывалось полностью, как в других камерах. Открывалась только форточка. В камере неприятный запах. Плюс постоянно курили люди.

Наибольший дискомфорт доставляло круглосуточное нахождение в прокуренном помещении, невозможность ориентироваться во времени. Ты просишь позвонить адвокату, тебе говорят: да-да, сейчас. И никто ничего не делал. Я имел право на встречу с кейс-менеджером, мне говорили: да-да, но результата не было.

Мне повезло, что кто-то оставил книгу на русском языке. Я мог себя чем-то занять.

Питьевая вода — в туалете из-под крана. Если кто-то хотел чай и экономил пакетик с завтрака, набирал горячую воду из-под душа.

Нам выдали средства личной гигиены: зубную пасту, щетку, мыло и душ-гель.

Все мои соседи жаловались на питание. Нам давали лобио — водянистое месиво, в котором плавает фасоль, переваренный рис с вермишелью, яблоки, которые остались с прошлой осени, и много хлеба. Еда утоляла голод минимально, но не приносила удовольствия. Это я как шеф-повар говорю.

Некоторые арестанты отказывались от еды в знак протеста, потому что их вопросы не решались. Кто-то сидел две недели, кто-то — три месяца.

Среди моих соседей было много турок. Со мной сидели люди из Иордании, Бангладеш, Нигерии, Ирана. Я один был русскоязычный. За пару дней до моего освобождения в камеру привели грузина. Его перевели из тюрьмы в Кутаиси. Он был в шоке от условий пребывания, говорил, что в тюрьме значительно комфортнее, чем в миграционном центре.

Привозили студентов-иностранцев, которые потеряли паспорта. Им советовали обратиться в полицию с заявлением об утере. И после обращения на них вызывали миграционную службу, и их задерживали.

Нельзя было стучать в дверь камеры и кричать, некоторые охранники на это негативно реагировали. Требовали, чтобы мы махали руками перед видеокамерой, они увидят и придут.

Когда нужно было вызвать кому-то врача, приходилось 10-15 минут стоять перед видеокамерой. И каждый раз, когда кому-то нужен был адвокат, встреча с кейс-менеджером, приходилось махать руками перед ней.

— Поднимали ли вас ночью, как это делают с политическими в беларуских СИЗО?

— Нет. Там крайне плохие условия. Но нет такого, чтобы тебя пытали.

— Что вы чувствовали, когда вас задержали?

— Я переживал, что задержат до приема прошения на убежище. Когда я попал в Департамент миграции, выдохнул, казалось, все уже позади.

Самое сложное — в первый день ареста, когда ты попадаешь в незнакомые условия. Если ты не принимаешь обстоятельства и ситуацию, в которой оказался, то эмоционально ломаешься. Парень из Нигерии с животными начал разговаривать. Он сломался на третий день ареста. Я звал охранников, потому что видел, что ему плохо.

Тбилисский городской суд на заседании 18 июля заменил арест беларусу на иную меру: ему нужно дважды в неделю отмечаться в полицейском участке по месту жительства.

— На втором суде адвокаты у меня были, потому что помогли правозащитник Роман Кисляк и моя девушка, — рассказывает Кастусь. — Заявление на международную защиту у меня приняли перед первым судом, провели первое интервью как с соискателем убежища.

Решение суда мне не выдали после первого заседания. Я спрашивал прокурора, смогу ли уехать в третью страну, если меня примут? Это была частная беседа. И на втором суде он это использовал, сказал, что я изъявил желание покинуть Грузию, и меня не стоит освобождать из-под стражи.

— По каким причинам вы обратились за международной защитой и считаете, что вам угрожает опасность на родине?

— Срок действия моего паспорта истекал в октябре 2020-го. Пока шла предвыборная кампания, я понимал, что надо дождаться, когда пройдут выборы, и тогда уже ехать в Беларусь (Кастусь живет в Грузии девять лет — С). Произошли репрессии, задержания, и я понимал, что мне небезопасно ехать.

Во время избирательной кампании и после выборов я был активен в соцсетях, делал репосты, не позволяя себе чего-то оскорбительного в адрес властей. Показывал грузинам, что происходит в моей стране. Публиковал фото людей, которые вышли в Окрестина, писал, в каком они были состоянии. Я не делал ничего противозаконного.

Спустя три месяца после выборов к родителям пришел участковый, взял мои контакты, спросил, где я нахожусь. В течение двух лет мне трижды звонили на вайбер люди, представлявшиеся разными силовыми структурами.

В первый раз звонил человек, который представился сотрудником уголовного розыска. Говорил: зачем я делаю репосты, мол, это все (протесты — С.) проплачено Америкой.

Во второй раз звонил человек, который назвался сотрудником КГБ. Спрашивал, понимаю ли я, что, делая репосты, распространяю вранье, угрожал, что, если не приеду в Беларусь, родителям будет не очень хорошо. Я ответил, что давно тут живу, у меня есть рабочие вопросы, и не могу сейчас приехать.

Третий был уже в формате дружеской беседы, мол, в Беларуси уже все успокоилось, возвращайся домой. Сотрудник, представившийся следователем, говорил, что служил в Грузии в советское время, расспрашивал, что в стране происходит.

— Как вы все эти годы жили в Грузии без паспорта?

— Ранее у меня был статус ИП. После того, как истек срок действия паспорта, счет в банке мне закрыли, делал неплохую карьеру в своей нише.

Я интегрирован, работаю в грузинской компании, мы с коллегами общаемся на грузинском языке. Он у меня бытовой, но для коммуникации по работе и в городе моего грузинского хватает.

У меня не возникало вопросов с полицией. Я пользовался услугами частной медицины. В Грузии все можно решать.

Вижу, за последние годы здесь происходят большие изменения. То, от чего я уезжал из Беларуси, начинает происходить здесь.

Я Грузию очень люблю, это мой второй дом. Сейчас очень многие люди из моего грузинского окружения, местные жители, покидают страну.

На самом деле жизнь без паспорта — это груз, который висит над тобой. Никто из беларусов в 2020-м не знал, что будет дальше. Многие ждали, что вот сейчас что-то изменится. Потом началась война в Украине...

Понимаю, что отсутствие легализации в чужой стране выглядит как безалаберность с моей стороны. Возможно, так и есть. У меня были ложные надежды, которые и привели к нынешней ситуации.

Моя бытовая жизнь была комфортной, не было острой необходимости делать документы. Так и тянулось. Когда есть друзья, девушка — все решаемо. Жизнь обустроена, главное просто не попадаться полиции.

В посольство Беларуси в Тбилиси я обращался дважды по телефону, первый раз еще до указа, который запретил выдавать паспорта беларусам за рубежом. Мне сказали ехать в Беларусь, максимум мы вам можем сделать документ для возвращения на родину.

Кастусь выяснил, что у него есть ограничение на выезд из Беларуси. Также после задержания в Тбилиси он просил не передавать информацию в посольство Беларуси об этом инциденте, но оказалось впоследствии, что эта просьба не была выполнена.

Правозащитники не знают ни одного случая, когда Грузия предоставили статус международной защиты беларусам. Департамент миграции МВД отказывал беларусам в убежище на основании того, что соискателя признавали «угрозой национальной безопасности Грузии» или в связи с тем, что «в Беларуси нет войны и массовых нарушений прав человека».

Это не единственные проблемы, которые возникают у беларусов в этой стране. Регулярно происходят случаи, когда граждан Беларуси, проживавших в Грузии, при «визаране» не пускают в страну, указывая в качестве основания «иные причины».